ПЕСНЯ "ВСЁ ИДЁТ ПО ПЛАНУ"
КАК МАНИФЕСТ ЗАКОНСПИРИРОВАННОГО СТАЛИНИСТА

Почему-то принято считать, что песня "Всё идёт по плану" — антисоветская. Так вот, антисоветского в ней не больше, чем в песне "Я люблю кататься" того же автора. Больше того: она просоветская песня. И я берусь доказать, что это не просто просоветская, а сталинистская песня.

Любое явление следует рассматривать в историческом контексте. Песня "Всё идёт по плану" была записана в 1988, а первоначально написана чуть ли не в 1986 году. Любой (редкий в то время) советский патриот, которым, несомненно, являлся Летов, не имел места для выражения своего протеста против Перестройки. Поэтому Летов поступил иначе: написал едкий и разрушительный для Перестройки, которую ненавидел, текст, и положил его на музыку другой своей песни, которую позднее подарил коллективу "Тайм-аут" — "Я люблю кататься".

Летов боготворил сталинский период существования СССР и ненавидел всё, что произошло после: убийство Берии, хрущёвский волюнтаризм, брежневский застой, гонку на лафетах и горбачёвские перестройку с сухим законом.

В отличие от большинства песен Летова "Всё идёт по плану" — песня цельная, органически вписанная в эпоху и фактически являющая собой изложение истории страны эзоповым языком, а не механическое перечисление словосочетаний, как в то время было принято у творцов андеграундной тусовки, в том числе и у Летова. Чтобы понять, о чём идёт в песне речь, достаточно лишь принять в расчёт всё перечисленное.

Разберём по тексту.

Границы ключ переломлен пополам,
А наш батюшка Ленин совсем усоп,
Он разложился на плесень и на липовый мёд,
А перестройка все идёт и идёт по плану,
И вся грязь превратилась в голый лёд.
И всё идёт по плану.

Что случилось с ключом от границы? К концу восьмидесятых все, кому невыносимо было оставаться в границах Советского Союза, покидали его довольно легко. Правда, вернуться обратно при существовании СССР никто из удравших не мог, но ведь автор говорит не о той стороне границы. Строчка довольно бессмысленная, ею Летов отдаёт дань общей традиции написания рок- и панк-текстов: лучше без смысла, но с экспрессией. Кроме того, начать песню с конструкции "А наш" — сложно; продолжать будет значительно проще.

Летов называет Ленина батюшкой, который совсем усоп. В бытовой православной традиции батюшкой именуют священника, в том числе близкого, доверенного или рядового. Успением же именуется смерть воцерковлённого раба Божия до Второго пришествия Христа: православный не умирает, а претерпевает успение, после которого пребывает в ожидании Второго пришествия, чтобы воскреснуть для Страшного суда.

У Летова Ленин (никакого отношения к православию не имеющий) не просто усоп — он усоп совсем, до такой степени, что расщепился на два абсолютно несовместимых компонента: грибы и частично переваренный в зобе медоносной пчелы нектар, собранный почему-то исключительно с липы. Разве Ленин усоп? Он не православный, не Богородица. Он, в конце концов, умер за шестьдесят четыре года до написания этого. Почему в представлении Летова Ленин во время Перестройки состоял из плесени и липового мёда?

Об этом станет ясно из четвёртого куплета. Пока ясно следующее: 1988 год, ключ от границы уничтожен так, что уехавшие не вернутся в СССР, Ленин превратился в смесь грибков и мёда, грязь — в голый лёд (то есть нечто аморфное, бестолковое, заразное и липкое — в нечто твёрдое, заострённое, суровое и опасное; сравните рязановский "Зигзаг удачи" с его же "Флейтой"), и всё это — перестроечный план. Так построен текст первого куплета.

А моя судьба/душа захотела на покой,
Я обещал ей не участвовать в военной игре,
Но на фуражке на моей серп, и молот, и звезда,
Как это трогательно: серп, и молот, и звезда;
Лихой фонарь ожидания мотается,
И всё идёт по плану...
Всё идёт по плану...

Заметим особенность: практически все куплеты так или иначе начинаются с конструкции "А моё", "А так", "А сяк". Это выглядит как попытка автора заговорить со своим слушателем, очевидно не являющимся его врагом, запанибрата, доверительно и вкрадчиво. Таким образом, песня изначально написана не для эстрады, а для исполнения в тесном кругу единомышленников.

Практически весь куплет посвящён обличению Хрущёва и Брежнева: первый после смерти Сталина и своего воцарения в 1956 году вожделел покоя и антимилитаризма, рассорился с коммунистическим Китаем, летал в Америку, закукурузил весь Советский Союз... Но вынужден был вступить с Америкой в военную конфронтацию, а Брежнев, умело выкинувший Хрущёва вон, сам принялся делать то же самое, вплоть до Афганистана (фуражка здесь, разумеется, Хрущёв, а трогателен — Брежнев).

Лихой, то есть яростно мотающийся фонарь, символизирует горечь от ожидания новых выходок — на этот раз горбачёвских. Фонарь мотается по плану, и потому ждать от десталинизированной элиты страны хорошего — незачем: Горбачёв с его Перестройкой сам напоминает лысый пятнистый лихой фонарь ожидания.

А моей женой накормили толпу,
Мировым кулаком растоптали ей грудь,
Всенародной свободой растерзали ей плоть,
Так закопайте ж её во Христе! Ведь
Всё идёт по плану...
Всё идёт по плану...

Кого называет здесь своей женой Летов? Разумеется, свою страну.

К 1988 году были приняты три закона, уничтоживших особую экономику Советского Союза, базировавшуюся на двух контурах — внутреннем и внешнем. Закон о государственном предприятии вскрыл контур безналичных, внутренних денег (количество которых определялось межотраслевым балансом и которые погашались взаимозачетами между предприятиями): их стало можно обналичивать.
Созданные тогда "центры научно-технического творчества молодежи" (ЦНТТМ) получили эксклюзивное право на обналичивание безналичных денег. Гражданин Ходорковский, например, со своими обаятельными обожателями взялся оттуда.
Отмена монополии внешней торговли дала право проводить экспортно-импортные операции 20 министерствам и 70 крупным предприятиям.
А по закону о кооперативах на предприятиях и при местных Советах возникла сеть кооперативов, занятых вывозом товаров за рубеж, что резко сократило их поступление на внутренний рынок. Некоторые изделия (например, алюминиевая посуда) превращались в удобный для перевозки лом и продавались как материал.
Относительно внутреннего контура наличных денег: из-за того, что предприятия получили свободу ценообразования и формирования ассортимента, в 1988 году произошел скачкообразный рост личных доходов вне всякой связи с производством. Такой рост доходов при одновременном сокращении товарных запасов в торговле привел к краху потребительского рынка (товары смело с полок) (Сергей Кара-Мурза: миф об экономическом кризисе в СССР, подробнее — в книге того же автора "Манипуляция сознанием").

Именно этот процесс, приведший в итоге к тому, что Советский Союз был уничтожен, Летов и описывает первой строчкой своего третьего куплета: его жена — это его страна, которой бездумно принялись кормить толпу.
Понятно, что "мировой кулак" в данном контексте — это побеждающий блок НАТО, а "всенародная свобода" — та самая гласность и плюрализм, о которых так пеклись Яковлев и Горбачёв. Здесь уместно объяснить, отчего в тексте песни так мало актуальных фамилий: после 1956 года прямо обвинить руководство страны во вредительстве с просталинских позиций значило как минимум полностью лишиться доступа к слушателю (Всеволод Кочетов не дал бы соврать).

Зачем же Летов призывает накормивших женой толпу, растоптавших и растерзавших жену закопать её во Христе, к тому же ссылаясь на план (то есть на Перестройку)? Полагаю, это глумливая ирония автора, противопоставляемая им гремевшему в газетах, журналах и фильмах того времени гуттаперчевому (на большие деньги) или картонному, но всеобщему антисоветизму. Существует, например, совершенно идиотский фильм 1987 года "Покаяние", в котором главный герой, прознав о низости своего отца, выкапывает его из могилы и выбрасывает на помойку. Или совсем уже идиотские чуть позже снятые "Пиры Валтасара", которыми современники Летова восхищались, а он подмечал.

Замечу также, что это самый короткий куплет песни.

Один лишь дедушка Ленин хороший был вождь,
А все другие-остальные — такое дерьмо,
А все другие — враги и такие дураки,
Над родною над отчизной бесноватый снег шёл,
Я купил журнал "Корея" — там тоже хорошо,
Там товарищ Ким Ир Сен, там то же, что у нас,
Я уверен, что у них то же самое
И всё идёт по плану...
Всё идёт по плану...

Данный куплет просто-таки пропитан едкой иронией. Как известно, после воцарения Хрущёва о Сталине стало необходимо забыть со всей большевистской яростью. Сносились все памятники, все доски, все бюсты; закрашивались все картины; ломались все носы с усами; переименовывалось всё, что можно было; в конце концов дошло и до Сталинграда с Мавзолеем.

Первыми тремя строчками Летов язвит именно Хрущёва: Хрущёв противопоставил Сталину Ленина. Летов стебётся над Хрущёвым: дескать, кроме Ленина никого больше не было, один лишь Ленин и был хорошим вождём. Это очевидный намёк на очевидное наличие не менее крупной, чем Ленин, фигуры — Сталина, о котором после 1956 года было принято решение: забыть. В Перестройку данный тренд был многократно усилен, что и отразил автор в этих трёх строчках, а также в первом куплете. Вспомните, ведь у него Ленин усоп (то есть был близок к святости), а также разложился на плесень и мёд, к тому же липовый (то есть подвергся какой-то невероятной пропагандистско-термической лживо-приторной обработке).

Строчка про бесноватый снег — просто для рифмы: шёл — хорошо, в смысловом отношении строчка не несёт никакой нагрузки, разве что добавляет хмурости, а вот дальше — второй акт данного летовского стёба над Перестройкой.

Почему Северная Корея? Разве там Перестройка? Или там как раз хорошо с точки зрения настоящего сталиниста? Разумеется, да. Летов опять яростно глумится над Перестройкой и перестройщиками: сравнивая КНДР Ким Ир Сена с СССР Горбачёва, он издевательски сообщает: там хорошо, там то же, что у нас, там всё идёт по плану Перестройки, я в этом уверен.

А при коммунизме все будет заебись,
Он наступит скоро, надо только подождать,
Там все будет бесплатно, там всё будет в кайф,
Там наверное вообще не надо будет умирать,
Я проснулся среди ночи и понял, что
Всё идет по плану...
Всё идет по плану...

Здесь моя герменевтика бессмысленна, поскольку в пяти строчках излагается вполне цельная мысль. Штука лишь в том, что мысль — целиком глумливая. Достаточно лишь вытатуировать её на лбу Горбачёва или Яковлева.

Словом, песня "Всё идёт по плану", которую недалёкие обыватели склонны считать антисоветской, в действительности настолько глубоко просоветская, что даже сталинистская. Нужно просто глубже смотреть на вещи, а когда пишешь текст песни — стараться выражать смысл, а не подростковые эмоции, перевязанные рифмами и ритмами.

---

Система комментариев недоступна для ЭВМ с разрешением менее 480px.